Спасибо ГИГАНТСКОЕ Гале за стенографирование спиекрских!
Мы разбирали в течение последних нескольких встреч обиды; слава Богу, у нас были обиды, которые нужно было разбирать. Мы открыли для себя в программе, что одна из самых важных вещей, которые программа дает нам: это то, что мы можем жить с этими обидами в мире и не действовать исходя из них. Это огромный подарок, потому что если я одержимо пытаюсь избавиться от какой-либо обиды, я захожу в еще больший ступор и самоконцентрацию. Каждый раз, когда мы одержимо пытаемся избавиться от какого-либо дефекта, это только усиливает этот дефект, потому что мы еще больше концентрируемся на этом на нем; особенно это характерно для обид.
Нам следует сместить фокус с обиды и попытаться увидеть хорошие части в человеке, хорошие свойства. Нам необходимо было осознать, что если мы сохраняем и не отпускаем обиду, она приносит нам душевный вред; это яд, отравляющий нас изнутри. На сегодняшний день я очень стараюсь воздерживаться от того, чтобы впадать в ощущение обиды. Это должно стать образом жизни, это договор, который мы подписываем с Богом. И это то, что в программе называется «Принципы выше личностей», когда я стараюсь служить миру, а не конкретным личностям, я стараюсь служить и обслуживать этот окружающий мир, стараюсь быть ему полезным. Неважно то, что мы чувствуем, важно то, что мы делаем. Я стараюсь выйти из самоконцентрации и найти способ быть полезным. И я делаю не из-за того, что мне так легко или так удобно жить, я делаю это, так как это желание моей высшей силы. Это то, чего хочет от меня этот духовный путь.
Если я хочу прийти к свободе, которая программа мне обещает, мне надо учиться жить ее принципами. И там, где заканчивается моя логика, начинается духовность. Когда я начинаю включать свою голову и рационализаторство, я теряю духовность. Я принял решение развестись со своим эгоизмом и со своими эгоистичными личными желаниями. Это для меня означает руководствоваться своими духовными принципами и жить в соответствии с ними. И если я буду смотреть на эту позицию в своих «старых очках», мне будет казаться, что я какой-то лошок, на которого наступить может каждый. На самом деле это не так, на самом деле я ребенок Бога. И я хочу начать жить духовной жизнью, хочу прийти к свободе от зависимости, и это именно те действия, которые от меня требуются.
Тема сегодняшней встречи – это страхи. Я делал медитации, я задался вопросом: «А был ли у меня период в жизни до выздоровления, когда я чувствовал веру, радость, когда я был подключен к состоянию свободы?» И это действительно интересный вопрос; и я отвечаю на него, что «нет, этого не было». И если я смотрю в свое прошлое, я вижу, что я из своих страхов делал какое-то Божество. Это означает, что моим Богом был страх. В какой-то момент жизни я вообще утратил способность жить без страха, без беспокойства и тревожности. Потом я осознал, почему всю жизнь я был зависимым, почему я заходил в одержимости. Хороший вопрос: был ли у меня период в жизни, когда я был освобожден от тревог, я жил с радостью и свободой. И сейчас я осознаю, что это было связано с моими врождёнными дефектами характера.
С того самого момента, когда моя душа появилась в этом мире, у меня было такое ощущение, что я родился со страхом, очень тяжело так жить. Очень важно увидеть, каким образом страх искажает нашу реальность, наши реакции, как страх влияет на наши действия. И нам наша программа говорит: у тебя есть страх, тебе нужно подключиться к вере. В голове это очень просто связать воедино. Мы хотим заглянуть чуть более глубоко. И когда мы рассматриваем страх, нам нужно отличить чувство страха от дефектов тревоги и страха. У меня есть чувство страха, которое меня очень оберегает и очень обо мне заботиться, - это нормальное человеческое чувство. И в этом чувстве есть реальная причина, есть здравый смысл. Это здравое чувство страха представляет собой предупредительный сигнал. Например: я вижу красный светофор, я боюсь попасть под машину и я не перехожу улицу. И если я вижу какую-то опасную ситуацию, то я не захожу в нее: это здравое чувство страха, которое заботится обо мне, оберегает меня.
У меня, как у зависимого, чувство страха и реакция на него были очень сильно перевернуты, потому что испытывая чувства страха, я мог начать делать какие-то безумные вещи. Чем больше я боялся в прошлом, тем больше я атаковал. Чем больше я боялся, тем больше я совершал безумных поступков, которые полностью отключены от реальности. И это было с самого детства. То есть у меня есть чувство страха, и это чувство меня не парализует, оно не погружает меня в тревожность. И это здравое чувство, в нем есть здравый смысл, в нем есть реальная связь и есть реальная причина. Я ощущаю этот страх и я предпринимаю какие-то действия. Этот страх становится дефектом моего характера в те моменты, когда он парализует меня полностью. Страх как дефект характера полностью искажает мою реальность, мой взгляд на вещи; и я начинаю принимать решения или действовать исходя из этого дефекта страха. Этот страх начинает полностью управлять мной – и я захожу в одержимость. Страх начинает контролировать нашу жизнь. И в четвертом шаге я увидел корень этого: я являюсь существом, у которого страх является главным чувством; и я ни на кого не надеюсь: ни на других, ни на себя.
Когда мне требовалось принимать решения, мне нужно было обратиться к более могущественным личностям, чтобы принять решение. И даже несмотря на решение и направление силы более могущественной, чем я, я все равно ни в чем никогда не уверен. Работа в программе со страхом заключается в том, что я не позволяю страху руководить моими действиями. Я стараюсь принять решение и совершить действие несмотря на этот дефект «страх». И я заметил очень интересную закономерность: чтобы принять решение и начать действовать, мне необходимо бросить себя в эти действия. Когда в своих действиях я руководствуюсь страхом, я покидаю Бога. Но важная часть работы по нашей программе: дать Богу повлиять на нашу жизнь. Я должен дать Богу повлиять на мою жизнь, несмотря на мои страхи. Страх может разрывать меня, но даже когда мне кажется, что все мое существо и есть страх, я совершаю действие, основанное на мужестве. И может быть, в этот момент я даже не чувствую поддержки Бога, потому как страх искажает мою реальность, но я все равно поступаю по-новому, потому что в третьем шаге я обрел любящего и заботливого Бога. И я знаю, что программа позволяет нам освободится от тревоги.
Страх становится чувством, он престаёт быть дефектом характера. Я не беру никакое медикаментозное лечение, все психиатры махнули на меня рукой, все социальные работники тоже. И только Бог меня усыновил, Бог мне сказал: «Только я смогу тебе помочь». Но раньше это было не так. Я готов был платить много денег кому-то, чтобы человек на некоторое время избавил меня от страха. И от такого поведения очень тяжело отказаться, так как моя болезнь является духовной болезнью. И когда страх является моим дефектом, он либо парализует меня, либо управляет моими действиями. Состояние жуткой тревоги идет вместе со страхами точно также, как злость идет вместе с обидой. Страх встроен во мне очень-очень глубоко, а припадки страха – это что-то, что приходит и уходит. И мы не работаем по программе, чтобы полностью искоренить или бороться с этими состояниями тревоги и страха; то что мы делаем в этой программе – мы перепоручаем это.
В течение трех-четырех лет мы делились в нашей группе друг с другом своими страхами по телефону. Мы каждый день составляли по дню списки страхов и каждый день читали эти списки страхов друг другу и перепоручали их друг другу. И в начале своего пути я не был освобожден от страхов, потому что время, когда я стану от них свободен, не находится под моим контролем. В главе «Кто такой зависимый?» написано, что наше выздоровление не работает по мановению волшебной палочки. То есть я не могу сейчас составить список страхов, поделиться с этими страхами, и эти страхи навсегда меня оставят. Так не происходит. Но точно также, как со своим желанием употреблять, я могу хотеть употреблять, но я не употребляю и перепоручаю свое желание употреблять Богу, в свое время я буду от этого желания освобожден. Полная аналогия работает и со страхами. В своей жизни мне нужно увидеть, где я употребляю своими страхами, где я действую исходя из страха получить любовь; где я действую исходя из страха, что у меня не будет отношений; где я действую исходя из страха, что я не приобрету безопасность?
Всю жизнь я пытался найти каких-то сильных личностей, чтобы спрятаться за ними. И знаете, что выходило из этого: у этих сильных личностей я видел еще больше слабостей, чем было у меня.
Я помню, как разговаривал со своей матерью во время написания четвертого шага, потому что она помнит меня лучше всех. Она мне рассказывала, как я в детстве пытался держаться за нее, пытался всегда ухватиться за нее; и как я орал, бился и истерил, когда я не мог этого сделать. Этот страх шел со мной с самого детства. И мое употребление стало лекарством от этих тревог. Когда я употреблял, я переставал чувствовать беспокойство и страх; кроме этого я становился способным делать вещи, которые не был способен совершить, не употребляя.
Нам нужно ясно увидеть, в каких местах я употребляю своими страхами, и эти страхи начинают управлять моими действиями или, наоборот, парализует меня. Вот очень простой пример: идет группа и я записываюсь в список тех, кто хочет высказаться. И еще до того, как этот список доходит до меня, у меня открывается диалог между моим внутренним миром и моей головой. В этот момент меня больше всего интересует не то, что я скажу, а как посмотрит на меня группа после этого, как она меня воспримет после этого. Я переживал до такой степени, что за два высказывающегося до того, как подойдет моя очередь, я убегал в туалет.
Давайте посмотрим, откуда началась атака страха на нас. Давайте посмотрим, что происходит перед тем, как я открываю рот на группе, или я начинаю делать какое-то действие. У меня начинается внутренний диалог. Перед действием у меня начинается поток мыслей между моим внутренним миром и моей головой. На языке программы это называется «самоконцентрация». И под этой самоконцентрацией всегда прячется какой-то страх. Самоконцентрация и страх идут всегда вместе, как муж и жена. Не существует самоконцентрации без страха. В моем внутреннем мире: если я начинаю жить в самоконцентрации и страхе, я отключаюсь от веры, от Бога, и самое главное – я отключаюсь от себя. Я сразу же начинаю делать окружающих себя людей Богами. И когда я делаю Божество из человека, он становится для меня более большим, более важным, более сильным. Я начинаю думать, как они на меня посмотрят, что они во мне увидят.
Я могу вам рассказать о своем детстве, когда я не мог говорить. И когда я открывал рот, чтобы сказать что-нибудь, мне его закрывали под тем предлогом, что я якобы говорю какие-то глупости. Моими словами пренебрегали, говорили, что они неважны. Когда я говорил о какой-то своей трудности, все сразу же начинали какое-то соревнование трудностей, начинали говорить, как им тяжело. Часто то же самое происходит на программе: я начинаю говорить, человек не может меня дослушать, перебивает, начинает рассказывать, насколько у него больше трудностей.
В детстве эта связь с родителями, с самыми важными для меня людьми в этом мире, теми, кого я встретил в первую очередь, если в своей первой связи со своими родителями я начинаю чувствовать, что я не могу на них положиться, я не могу на них опереться, у меня начинается чувство страха. Я сразу начинаю распространять этот страх на окружающий мир и свою высшую силу, я не могу верить, я не могу надеяться. И у меня сразу начинает вырабатываться позиция, что я не могу ни на кого надеяться, мир плохой, на Бога нельзя рассчитывать. И вот такому человеку очень сильно подходит концепция наказывающего Бога. И вот эти ситуации, эта концепция наказывающего Бога очень сильно формирует мой страх.
Я хочу заглянуть в свою личность и понять, откуда происходит концепция наказывающего Бога? Почему я так упорно держусь за эту концепцию? Моя концепция наказывающего Бога была настолько сильна, что я доже боялся говорить о тех чувствах, которые я испытываю к своим родителям. Я был уверен, что даже за этом мой Бог может меня наказать, потому что это была та мораль, которую мне привили. Я не видел, что я духовно болен, не видел, что мои чувства больны. И я не мог понять, что пока я не начну говорить, я не смогу к этим людям приблизиться. Даже не то что я их не смогу полюбить, пока я не начну говорить, я буду продолжать их ненавидеть. Я был очень далеко от людей и я постоянно вынашивал планы мести, я обвинял. И я никогда не замечал эти механизмы поведения.
Когда я пришел на программу, я увидел, как я себя веду в группе людей. Я настолько боялся, что если я раскрою свои страхи, те ситуации, которые со мной были, если я расскажу, кем я являюсь на самом деле, я боялся, что люди меня отвергнут. Поэтому в начале своего пути я приходил к своему спонсору и, когда я хотел услышать обратную связь, я ему говорил: «Ты знаешь, меня послали к тебе поинтересоваться, чтобы ты посоветовал человеку, который попал в такую-то ситуацию?» И мои секреты, которые я боюсь рассказывать, - это очень опасная вещь.
И почему в программе говорят, что мои секреты могут меня убить? Потому что когда я остаюсь наедине со своим секретом, я не являюсь самим собой, я живу в отрицании, хожу с какими-то масками. И я очень сильно не принимал себя со своей болезнью, потому что в какой-то момент я увидел, что не могу ни действовать исходя из своих инстинктов, не могу отложить удовлетворение какого-либо желания. У меня не было границ, я постоянно драматизировал. Я впадал в крайности: то я начинал кричать на весь мир, что со мной происходит, то я полностью закрывался; то я захожу в одержимость, то я полностью отключаюсь. Я был человеком, был ребенком, который думает, что он – центр этого мира.
Самые мои большие обиды на родителей были из-за того, что мне казалось, что они меня не замечают. Но я себя никогда не спрашивал, почему я их никогда не замечаю. Я никогда не замечал, что помимо меня у моих родителей есть восемь моих братьев, и мои родители должны также и ими заниматься. Мое мировоззрение было сконцентрировано вокруг того, как это относится ко мне, как это обижает меня, как это крутится вокруг меня. И как это проявляется сейчас? Сейчас я будучи взрослым человеком, родителем, сыном, мужем, каждый раз, когда я проваливаюсь в эти обиды, в ощущение, что мне недодали, меня недолюбили, со мной нечестно поступили, и это несправедливо, я захожу в самоконцентрацию, я возвращаюсь в эту привычку из детства, я захожу в страх, и я очень боюсь, что меня не замечают, и я вообще утрачиваю способность видеть кого-то другого.
С самого первого шага мы говорим о самоконцентрации. И что такое этот внутренний диалог между моим внутренним миром и моей головой? Что есть эта самоконцентрация? Употребляю ли я этой самоконцентрацией или нет? Нахожусь ли я в самоконцентрации или я предпринимаю какие-то действия, чтобы выйти из нее? Например, позвонить спонсору. Я также могу взять бумагу и написать об этом; я очень сильно рекомендую так писать. Потому что бумага, ручка и Бог могут вынести все. И эти ручка с бумажкой вытаскивали из меня мои чувства, мои секреты, мои страхи. И после того, как я написал все это, у меня меньше контроля, потому что когда я написал это, я уже не один в этой ситуации. Следующий шаг: если у меня есть мужество, я могу поделиться с кем-то тем, что я написал.
Исходя из своей самой первой связи в детстве с моими родителями, у меня сложилось ощущение, что если я прочитаю то, что написал на этом листе, - я буду отвергнут, и поэтому мне никогда не стоит говорить об этом. Посмотрите, это часто происходит: мы приходим в наши комнаты – и мы молчим, мы берем спонсора – и мы ему не звоним. Когда я молчу о том, что со мною происходит, когда я не делюсь – это и есть мой страх. Самый большой подарок на программе – это не то, что происходит в моей жизни, а то, что я могу поделиться с вами всем происходящим. Это и есть откровенность. Я могу быть откровенен со своей душой, я могу быть откровенен по поводу своих чувств, желаний, своих инстинктов, своих секретов. Я могу быть откровенным во всем. И теперь я знаю, что чтобы я не сказал, я остаюсь ребенком Бога, любимым и избранным.
Я увидел, что концепция карающего Бога обслуживала мое отрицание, мое отсутствие откровенности, мое отсутствие смирения. Каждый раз, когда я вижу причину своих проблем в ком-то другом, каждый раз, когда я обвиняю в своих проблемах кого-то другого, я боюсь посмотреть на свою часть, на то, что я должен делать в этой ситуации.
