ДельFin
Родился и вырос я в полной семье. Из своего раннего детства помню только тепло и заботу родителей. Не знаю, можно ли это связывать с моей проблемой в будущем, но в детстве я просто упивался вниманием со стороны окружающих. Я был очень симпатичным и забавным ребёнком, и поэтому, где бы я не появлялся, все сразу обращали на меня внимание. И с уверенностью могу сказать, я получал от этого удовольствие, мне это очень нравилось. Уже в 7 лет я почувствовал какую-то обособленность и неповторимость своей личности, и всё происходящее вокруг как бы в очередной раз подтверждало это. Мой эгоцентризм зацвёл очень быстро и в школе, потребность нуждалась в удовлетворении. Я очень любил одобрение со стороны окружающих. В начальных классах обо мне складывалось очень положительное мнение, и меня это радовало.
Я быстро стал лидером в классе, был примером и авторитетом среди сверстников. Естественно, родители гордились мной. Ещё я явно помню из своего детства то, что у меня в 8 лет появляются страхи. Причём страхи мистического характера. Я был очень чувствительным мальчиком, и огромное влияние на меня оказывали сказки. Я любил воспроизводить их в своем сознании, любил обыгрывать их с подручными игрушками. Страхи были разного порядка. То я боялся оставаться один в комнате, боялся один подниматься на лифте, боялся спать без одеяла. Одеяло выступало в роли моей защиты от злых сил.
Шло время, я отлично закончил первые 3 класса. В это время меня отдают в музыкальную школу. Инструментом, который я выбрал, был баян. Но после года учёбы в музыкальной школе, я начинаю чувствовать какую-то ущербность. Вместо того, что бы погулять после выполненного домашнего задания, я сажусь заниматься на инструменте. Я просто-таки возненавидел его за это. Причём мой гнев сначала был направлен именно на музыкальный инструмент. Я мог пнуть его, мог ударить или просто ругаться на него. В дальнейшем мой гнев перерос на маму, так как она требовала от меня выполнения домашних заданий.
Я просто-таки был переполнен этим гневом и обидой. Ситуация мне казалась просто катастрофической, поэтому я начинаю прибегать ко лжи, по поводу посещений музыкальной школы и выполнения заданий. Моя ложь, как мне казалось, приносила мне реальные дивиденды. У меня появилось свободное время, и я мог его с радостью заполнить прогулками и общением с друзьями. С этого момента я понимаю, что ложь вообще-то неплохая штука, и это черта характера потихоньку начинает укореняться в моей психике. Да тут ещё противоречие слов и поступков моих родителей, убедили меня в том, что врать - это в порядке вещей. Я часто замечал, что мой отец при мне врёт моей матери, зная при этом, что я знаю правду о его поступке. То же самое исходило и от матери. Они говорили мне: «Врать не хорошо! Говори только правду!», а я видел совсем другое. Получалось - поступай, как я говорю, а не так, как я делаю. Вот такой парадокс я заметил и был весьма встревожен этим, так как родители переставали пользоваться у меня авторитетом.
В 7 классе я принял за свои жизненные ценности культ силы и откровенной грубости. Мне надо было как-то выделяться из своих сверстников, и, уже к тому времени, обращать на себя внимание женского пола. Я понял, что хорошими оценками этого не добьюсь, поэтому усиленно начинаю входить в молодёжную субкультуру. Музыка, фильмы, одежда, ну и, естественно, поведение, определяющее мой стиль.
С появлением у меня в 14 лет стремления к обособлению и независимости, мои отношения с родителями переходят на новый уровень. Главной его чертой я бы назвал собственное полное неумение выражать свои чувства, что порождает во мне дикое напряжение. Чувства несогласия, вины, стыда, обиды, страха, одиночества копятся внутри. Моя мама игнорирует моё взросление. Рассматривая меня как ещё маленького ребёнка, мои родители снижали уровень требований ко мне, стимулируя тем самым мою зависимость от семьи. Я чувствовал постоянный контроль и присутствие мамы, мужественный и грозный взгляд папы, это давало мне уверенность, что всё под контролем и в нужный момент родители подставят мне своё плечо. Я не несу ответственности за свои поступки и за свою жизнь, полностью освобождаюсь от принятий собственных решений и всегда с оглядкой смотрю в сторону мамы. Семья выступала у меня в роли того одеяла, которое я в детстве натягивал на себя, чтобы избавиться от чувства страха.
В 16 лет я начинаю догадываться, что у моего отца есть проблемы с выпивкой, он частенько врёт, происходят частые конфликты с матерью. В эти моменты моей жизни у меня появляется чувство тревоги. Так как отец в состоянии алкогольного опьянения ведёт себя очень жёстко с мамой, я злюсь и чувствую вину. Вы спросите, почему вину? Я отвечу: мне кажется, что ответ опять в тех установках которые мне давали в детстве, «Девочек бить нельзя!», а тут я видел совсем другое. Мне хотелось плакать, но установка «Мальчики не плачут!» не разрешала мне этого сделать. Я копил свои чувства в себе. Не знаю, у меня никогда не было открытого эмоционального общения со своими родителями. Все разговоры сводились к вопросам: «Кушать будешь?» «Как дела в школе?». И как мне кажется, как раз в то время и потерялась та уникальная связь между родителями и ребёнком, заставлявшая меня чувствовать и воспринимать родителей как самый доступный источник опыта и знаний об этой жизни.
В 17 лет я начинаю курить. Очень любопытный момент. Когда мама впервые узнаёт, что я покуриваю, она наказывает меня и произносит фразу, которая послужила проездным билетом в никотиновую зависимость - «Ты ещё маленький, чтобы курить!». Ага, - подумал я, значит, если я буду курить, то все будут считать меня взрослым, самостоятельным человеком. И я делаю выбор в пользу курения, и в пользу манипуляций с целью того, чтобы родители ничего не узнали об этом.
Тем временем раскол в семье продолжается. Конфликты случаются всё чаще и чаще, и мама начинает не ночевать дома, объясняя это тем, что она не хочет видеть пьяного отца. Она удаляется от меня, страх и тревога увеличиваются. Я подолгу остаюсь с выпившим отцом, и во мне формируется устойчивое чувство страха, выражающее себя в гиперконтроле за всем происходящим.
Хочу затронуть ещё одно - духовный аспект. Абсолютно всё моё поведение формировалось под влиянием той информации, которую я впитывал в то время. А она истекала из модных журналов, западных фильмов, выбранных мною кумиров. Я проецировал на себя их модели поведения, старался им подражать. А ведь не зря Бог сказал «Не создай себе кумира». Как я сейчас понимаю, это были саморазрушительные формы поведения, но в то время я этого не понимал, да и не мог понимать, так как никто мне этого не говорил. Предполагаю, что даже если бы и говорили, всё равно бы не поверил, уж очень сильно я любил эти принципы. А принципы были следующие: равнодушие, наглость, упрямство, своеволие, критицизм, жестокость.
Где-то в 17 лет у меня появляется очень сильное чувство зависти. На фоне разлада в семье и потери места, где я мог бы получить поддержку и защиту, я начинаю сильно завидовать остальным ребятам, у которых в семье всё хорошо. Стараюсь очень долго пребывать у них в гостях, тем самым выхватывая заботу и внимание со стороны их родителей. Я очень сильно злился и завидовал в яркие календарные праздники, такие как новый год, мой день рождения. В других семьях, как мне казалось, эти праздники проходили веселее и активнее, чем в моей семье. Мама начинает замечать это и старается приобретать те же самые вещи, которые я видел у других и на других - я имею в виду одежду. Я умело манипулировал ею, говоря, что, мол, вы тут ссоритесь, а я страдаю, и, тем самым, культивировал в матери чувство вины. Она избавлялась от этого чувства, делая мне подарки и покупки. Я был доволен. Так я научился добиваться своего с помощью манипуляций.
В конце 1997 года я знакомлюсь с алкоголем. Первый мой приход домой в сильно пьяном виде, доставил мне большое удовольствие. Мама ухаживала за мной, отпаивала крепким чаем, раздела, уложила спать. В тот момент я почувствовал: вот она, взрослая жизнь, я теперь как отец. Наутро, когда меня отчитывали за пьяное состояние, я испытывал удовольствие и знал, что обязательно повторю это ещё раз. Моё решение утвердили и высказывания сверстников, которые ещё долго обсуждали моё пьяное поведение, и, чёрт возьми, мне это нравилось.
Пьянки отца продолжались, уходы матери из дома становились чаще. В этот период времени у меня появляется любовь к деньгам. Ощущение свободы даёт присутствие в кармане определённой суммы. Так как я учился, естественно, денег мне взять было неоткуда. Я начинаю воровать их у отца. Причём в это время я уже был рад, что отец приходит домой подвыпивший – так можно было сделать это незаметно.
Моё окружение в то время состояло из довольно-таки благополучных ребят из хороших одинцовских семей. Мы тратили деньги на что попало, на музыку, на дорогие сигареты, на стильную одежду. В моём окружении в то время была очень странная девушка. Она была всегда спокойна, уверена в себе. Как мне потом объяснили, она употребляла наркотики. В то время я слышал и о наркотиках и о наркоманах. Да что слышал - я их видел и общался с ними.
Естественно, как и у любого ребёнка, у меня были свои авторитеты среди людей, с которыми я общался, и каково было моё удивление, когда я узнал, что они тоже употребляют наркотики. Уж не знаю, чего такого потаённого в этих словах, но когда я слышал «наркотики» или «наркоман», я сразу испытывал чувства интереса и любопытства. Тем более, что этих личностей постоянно обсуждали в нашей тусовке.
Я принимаю решения попробовать, что же это такое. Тут ещё сыграло свою роль западное кино. Мне очень нравились крутые парни из этих кинофильмов, ну и естественно, они употребляли наркотики. Моё первое употребление показало, что вовсе это и не страшно и не опасно. На следующий день я не испытывал ни ломки, ни страстного желания повторить употребление. Я запомнил только то, что наркотик снял у меня чувство тревоги и страха, я почувствовал себя уверенным и равнодушным, ну, и как мне казалась тогда - внутренне свободным. В то время я усиленно занимался футболом, играл за одну из московских команд. Поэтому мысль, что я стану наркоманом, казалась просто абсурдной.
Шло время, многие из моей компании начинают систематически употреблять марихуану. Так как я боялся быть белой вороной, я тоже начинаю её курить, хотя не испытываю от неё никого удовольствия. Я принимаю решение повторить употребление героина. Откладываю деньги понемногу, и за три дня скапливаю нужную сумму. Достать наркотик не составляло труда. Я знал многих, кто с удовольствием поможет мне в этом. Второе употребление прошло замечательно, я не только почувствовал удовольствие и равнодушие, но и узнал, что такое доставать наркотик, на наркоманском сленге это звучит «мутить». Мне это понравилось, новые люди, новые знакомства, я легко находил с ними общий язык, ведь у нас была интересная тема для разговора - наркомания.
Естественно я нашёл себе девушку, с которой я мог и обсуждать эти темы и употреблять наркотики. Я замечал, что когда я нахожусь под воздействием наркотика, я становлюсь очень ласковым, добрым и заботливым по отношению к ней, и недоверчивым, подозрительным, критикующим по отношению к другим людям. Я был как те герои из западных фильмов. Всё шло хорошо, я занимался спортом, заканчивал школу, готовился к поступлению в институт, и продолжал систематически употреблять, это было где-то 2-3 раза в неделю. Я чувствовал какую-то обособленность, исключительность - как тогда, в детстве. Наркотик был моёй тайной, которая делала меня взрослее в своих глазах, я как бы стоял на порядок выше всех остальных людей.
В 1998 году я поступаю в институт. Первый семестр я проучился очень хорошо, но вот второй пошёл наперекосяк. У меня было очень много прогулов, так как я начинаю посещать ночные заведения и знакомлюсь со стимулирующими наркотиками. Хвостов становится всё больше и больше, это создаёт отличную почву для устойчивого чувства страха. Каждое утро я просыпаюсь с этим чувством, и голова панически начинает работать. В голове всё тот же тупиковый вопрос «Что делать?», он рождает во мне сильное напряжение. Я начинаю убегать от него, выключая свою голову очередной дозой наркотика. Проблемы скапливались. В институте приближалась сессия, к которой я был абсолютно не готов. В семье ситуация с каждым месяцем ухудшалась. С одной стороны я понимал, что происходит неладное, что моя жизнь выходит из-под моего контроля, но времени подумать не было. Вечером новая вечеринка, мой телефон разрывается от звонков моих приятелей, которые рады мне, и всегда готовы принять без обвинений и критики, что для меня было очень важно.
Не закончив первый курс, я бросаю институт, и поступаю в экономический платный вуз. В тот момент я принял решение опять взять курс на усиленное обучение, для того, чтобы мои мечты, которые я нарисовал у себя в голове, воплотились в реальность. Но после месяца посещения института, я понимаю, что у меня просто нет сил доехать до него. Просыпаясь утром, я начинаю испытывать очень сильную усталость и тошноту. Я это связывал с тем, что просто заболел, меня даже не удивляло то, что когда я принимал наркотик, который уже твёрдо поселился у меня в кармане, эти симптомы проходили. В то время мой рост по иерархической лестнице наркомании продолжался. Я уже мог легко сам доставать наркотик, без посредников. Это делало мое употребление ещё более неуправляемым. Через три месяца я совершенно забросил институт, моё состояние с каждым днём становилось всё хуже и хуже, и только употребление героина восстанавливало моё физическое и психологическое состояние. Я начинаю замечать, что каждый мой новый день абсолютно похож на предыдущий. Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что меня окружают одни и те же люди, каждый из которых плотно сидит на героине. Денежные долги растут. Я перезанимал денег у всей своей родни. Я начинаю чувствовать себя одиноким, и каждое утро я говорю себе «Это последний раз, всё, завтра перекумариваюсь». Я ещё не подозревал, что это только начало…
В 1999 году у меня происходит первый конфликт с милицией. Наверное, это можно было предвидеть, так как употребление и хранение наркотика уголовно наказуемо.
Звонок прозвенел очень громко, но и это не остановило меня. Я окончательно теряю контроль над собой, и моя жизнь превращается в абсолютное безумие. Я начинаю выносить вещи из дома. Какой интересный факт. Именно этим я оправдывал своё употребление год назад, мол, я не наркоман, я же не выношу вещи из дома и не колюсь грязными иглами. Теперь я это делаю. Зависимость цвела и пахла. Я окончательно потерял связь со своими не употребляющими друзьями, не потому что хотел этого, а потому что вся моя жизнь сводилась к тому, чтобы достать наркотик, а, достав его, я продумывал пути и способы достать ещё. Когда я стал выносить вещи из дома, естественно, в семье все догадались, что я активно употребляю героин. Я начал слышать от отца обвинения и критику. В глубине души я понимал, что он прав, и вся его критика обоснованна. Я выносил из дома вещи, мне не принадлежащие. Я чувствовал такую вину, такой страх, чувство обиды и злости на самого себя, которые не давали мне шанса остаться трезвым, тем более что каждый новый день моего употребления приносил с собой всё больше проблем и разочарований. Вы спросите меня - раз ты так страдал от употребления, почему же ты это продолжал делать? Я отвечу - по тому периоду жизни я могу охарактеризовать себя как инфантильного, безответственного, неспособного жить и выражать свои эмоции человека. Да ещё это огромная внутренняя пустота, возникшая от крушения моих жизненных планов. Я не хотел таким быть, я не собирался таким быть, но я таким стал. Я видел, как страдают окружающие меня люди. Я жалел их, когда они плакали, и ненавидел себя, когда они призывали меня бросить наркотики ради них. С каждым днём моя надежда на возвращение к нормальной жизни умирала. Я окончательно погряз в долгах, милиция знала меня в лицо, я не мог вернуться домой, так как вынес очень ценные вещи из дома, чувство стыда не позволяло мне этого сделать. Я очень гордый человек, я воспитывал это качество очень долго, мне казалось, оно мне поможет в этой жизни. Но, когда я бродил по улицам в состоянии ломки и с нежеланием жить в душе, это качество не позволяло мне попросить о помощи у родителей.
И всё-таки другого выхода я не видел. Мне пришлось прийти к матери и сказать «Помоги мне! Я не могу так больше».
В 2001 году я попадаю в реабилитационный центр. Я очень был рад, когда за долгие годы, наконец, почувствовал хорошо себя физически. Но я опять попался в ловушку своей зависимости, так как, почувствовав себя легче физически, я решил, что дело в шляпе, и что с употреблением покончено раз и навсегда. Я и понятия не имел, что есть ещё и психологическая зависимость, и что мне вскоре предстоит самая большая битва, битва с самим собой. Я не открылся и не признался сотрудникам этого центра в своих душевных ранах, я опять одел маску самодостаточного, гордого молодого человека. Выходя из центра, я понимал, что за забором всё осталось по-прежнему, но самым страшным было то, что я сам остался прежним. Это было безумием - выходить из центра с чистой кровью и грязными мозгами. В первый же день я укололся. Как будто и не было тех слёз матери, не было тех стыдящихся меня глаз отца и не было тех диких ломок, всё вытесняло желание последний раз употребить. И опять этот «последний раз». О Боже, сколько же их было…
Через четыре месяца я опять оказался в центре. Что со мной? Я не понимал. Я искренне хочу бросить, и не могу. После попадания на реабилитационную программу во второй раз моя гордыня капитулировала, и я вынужден был просить о помощи всех сотрудников центра. И мне объяснили, что одного желания мало, нужны чёткие продуманные действия для того, чтобы научиться жить трезво. Хорошо, что к тому времени я уже не спорил с ними, так как уже точно знал, что жить трезво я не умею. И я принял решение, которое в дальнейшем сохранило мне жизнь. Я принял решение разрешить им мне помочь, открылся перед ними таким, какой я есть на самом деле, а не таким, какого я им демонстрировал в первую мою госпитализацию. Как я потом узнал, это и было первым шагом к выздоровлению. Признать своё бессилие, признать, что в одиночку с этой зависимостью не справляешься, и попросить о помощи. И, что самое главное, - разрешить людям помочь себе.
В реабилитационном центре я познакомился с 12-шаговой программой и с людьми, которые прошли через то же, что и я, то есть с выздоравливающими наркоманами. Они мне дали больше чем понимание, сочувствие, чем ответы на мои вопросы, они мне дали самое главное - надежду. И я начал не просто желать избавиться от наркотической зависимости, но и делать для этого всё, что мне рекомендовали в этом центре. Я сразу же увидел плоды своего труда. Моё эмоциональное состояние с каждым днём всё улучшалось. Я учился жить заново. Я учился прощению, учился смирению, учился осознавать и проживать свои чувства, а не убегать от них. Перед выпиской мне порекомендовали ходить на собрания групп анонимных наркоманов. Естественно я это делал, так как знал, что работы ещё много и многое предстоит пересмотреть и многое сделать, для того чтобы не только оставаться чистым и трезвым, но и жить с покоем в душе.
И вот прошло уже больше двух лет. Сейчас я просыпаюсь утром и улыбаюсь, у меня есть любимая работа, много друзей, много целей. Проблемы, конечно, тоже есть, но я больше не убегаю от них, я научился решать проблемы по мере их возникновения.
Я продолжаю усиленно работать над собой, над своим характером. До сих пор посещаю собрания группы анонимных наркоманов, которые проходят теперь и у нас в городе. И каждый вечер говорю спасибо Богу за ещё один трезвый день. Без его помощи я бы не справился.
Иногда мне кажется, что вот-вот, я сделаю усилие, и проснусь, приду в себя в какой-нибудь больнице, где пролежал в коме, и это слава богу если так. Может, я приду в себя в очередном сумашедшем доме, и пойму, что этот проблеск сознания, на несколько минут, и я могу не ходить под себя, и понимать что мне говорят. Пожить в реальности. Я ее не люблю. С детства. Сколько себя помню. Личные истории. Далее
Сегодня проснулся как обычно, в холодном поту, и понял: все, дальше я так не смогу. Каждую ночь я вижу один и тот же сон, каждый раз я просыпаюсь с криком и в слезах. У меня больше нету сил держать это в себе Личные истории. Далее
Привет. Меня зовут Сергей, я наркоман. Употреблял наркотики 18 лет. Сейчас мне почти 32 года и я сижу в колонии строгого режима. Начал с конопли, рано в 12 лет. Жил у бабушке с дедушкой в Средней Азии, там все рано начинают, курить, бухать, торчать, сидеть, умирать. Личные истории. Далее
