Нам по пути

Здравствуйте, меня зовут N., и я – наркоман!

Даже мурашки пошли только от одного этого слова. Но деваться некуда, что есть, то есть. Одно успокаивает – наркоманы бывают активные и выздоравливающие. Хотя, если быть честным до конца, это тоже не успокаивает, так как выздоравливать придется всю оставшуюся жизнь. Все же сегодня я чистый, и это главное. Вообще-то я не очень разговорчивый на эту тему, но бумага все выдержит. Первый стакан вина я выпил, когда мне было лет 10 лет. Скажу одно – это было супер. Потом, помню, ходил, собирал бычки непотушенные – покуривал, хотя отец мой тогда курил «Космос», но стырить у него я боялся, думал, что все подсчитано. Хочу сразу пометить, что курение – это тоже болезнь, хотя от курения намного легче отказаться, чем от наркоты или алкоголя.В 16 лет – марихуана, в 18 лет – крэк. В 20 я проглотил первый кусок «черняшки» – опиум. В то время я не соображал, что это нельзя трогать. Но считал, что в жизни попробовать нужно все.

Допробовался!!!Первые 3 года я кайфовал редко. Раз в две недели. Я старался контролировать процесс. Видел старых наркоманов, видел, что такое ломка, как наркоманы опускаются, и был уверен, что меня никогда ломать не будет, что таким я никогда не стану. Сейчас я уже чуть-чуть научен и знаю, что такому, как я, нельзя ни пить, ни  колоться, ни нюхать – эта болезнь родилась со мной в один день. Такие, как я, не знают меры, а, как известно, все хорошо в меру.И вот наступил тот день, когда я сидел у себя дома, жена была в роддоме – вот-вот должна была родить, передо мной на столе лежали шприцы (баяны) и героин. Я очень хорошо помню тот вечер – я понял, что я в полном дерьме. В полном дерьме это легко сказано – в конкретной клоаке, да еще очень глубоко. И вот начались трудовые будни. Утром надо ширнуться, днем надо ширнуться, вечером надо ширнуться и не забыть оставить на утро. Ужас, кошмар, но это была моя жизнь, и, скажу вам, довольно долго это длилось. Чтобы соскочить с иглы, я перекумаривал – начинал курить марихуану, выпивать, переходил на другие наркотики, которые не нужно было колоть. Но после всего я все равно находил себя с героином и иглой. Я не знал, я не понимал, что делать. Сейчас я знаю. Однажды я услышал от кого-то, что нужно почистить кровь. Пошел, лег в известный московский рехэб, «почистил кровь» – ха! Через неделю я опять ширялся, еще больше, чем раньше. Сейчас я понимаю, могу себе представить, что те московские врачи подумали в мой адрес: «Вот лох, мы ему кровь прочистим, а главное – карманы вытряхнем». Я был лохом, а они – гады. Хотя, с другой стороны, они-то знали, что лечение начнется только тогда, когда я сам этого очень захочу, когда я взвою, как зверь от бессилия.Шли годы, полжизни прошло, пока я понял, что я бессилен перед этим. Наконец-то наступил день, когда я начал серьезную борьбу. Борьбу-то я начал, а тактику, технику не знал. Правильно люди говорят, что у каждого свое дно. Кто-то стал барыгой, кто-то начал продавать свою душу и тело. Я видел, как люди опускаются до немыслимого. Страшно, люди, страшно. Эта болезнь поломает любого, только вопрос времени, а кого не поломает, так утащит в могилу – и мучениям конец. Кстати, мне кажется, что любой наркоман хочет сдохнуть, только руки наложить на себя не каждый может – очень тяжело. Срабатывает инстинкт самосохранения.Помню, «друзья» мне посоветовали уколоться пару раз метадоном и все, мол, соскочишь с героина. Я воспользовался их советом. Один укол метадоном – и тебя 3 дня не кумарит, не ломает, метадон перебивал героин. Но тем самым я сделал только хуже, я подсел на метадон. Он в 5 раз дороже героина и в 40 раз сильнее – чуть больше двинул и «отъехал». Я высох, стал похож на ходячего мертвеца. Но вот произошло – кликнуло в голове. «Попробуй, только попробуй – ты же ничего от этого не потеряешь», – говорил я себе. Короче, за три месяца – пять детаксов, потому что срывался после каждого. Не мог понять, как себя держать, как не брать, отказываться от этой отравы. Решил – пойду в рехэб. Пойду, сделаю одолжение, хоть один месяц буду чистый.Первый мой разговор с канцлером в рехэбе состоялся на следующий день. Я ему сразу в лоб сказал, что он никогда не кололся и не знает, о чем речь. На что он никак не отреагировал. Сейчас я понимаю, что это я, моя болезнь всячески так пыталась защищаться.

Путь к лечению – это изменить себя. Да, это очень сложно, но только это единственный выход.Да о чем мы говорим? Он «ключик» ко мне быстро подобрал, спросив: «Как ты считаешь, просить о помощи – это показатель силы или слабости?» Я сначала ответил – слабости, потом долго думал, сказал, что затрудняюсь дать точный ответ. Короче, он меня наповал свалил. Когда я вышел из его кабинета, до меня начало потихоньку доходить, что он имел в виду.28 дней – я чистый. Я знаю теперь за 15 лет торчания, кто я такой и что мне можно, что нельзя. Да, я – наркоман, и знаю, кто мой враг, теперь я его хорошо вижу. Мой враг – это я, моя натура. Я начал свою борьбу и буду бороться не с героином, как я раньше думал. Это – бесполезно. Я буду бороться с собой, со своим Я. Мне 32, кололся из них 15 лет. Я был еще неоперившийся пацан, когда загубил свою юность. Сейчас, на трезвую, мне трудно быть с женщинами, трудно быть в трезвом обществе. Все ново для меня, но мне интересно, я хочу жить, а не существовать, как раньше!

Сегодня я хожу на встречи «Анонимные Наркоманы», на программу в клинику. Ненавижу я все это, даже не я, а моя болезнь. Но я это делаю, так как знаю, что мне это помогает.